Для тех, кто случайно не в курсе: аббревиатура NET заряжена сугубо позитивным смыслом и расшифровывается как «Новый европейский театр». Программа фестиваля, составленная кураторами Мариной Давыдовой и Романом Должанским, наряду с постановками ведущих европейских режиссеров включает в себя новые работы наиболее актуальных отечественных авторов.
Молодой российский театр, во всяком случае в представленных на NETе лучших его образцах, действительно не только отвечает главным «мировым трендам», но эстетически и содержательно имеет множество точек пересечения с сенсационными «привозными» спектаклями, хотя вроде бы и посвящен сугубо местным реалиям и злобе сегодняшнего дня. В этом смысле Россия — очень даже Европа, нравится это кому-то или не нравится.Так, трудно не углядеть параллелей между лучшим спектаклем NETa, «Тартюфом» Михаэля Тальхаймера (театр «Шаубюне», Берлин), и «(М)учеником» Кирилла Серебренникова («Гоголь-центр», Москва), при том, что первый — сгущенный до предела язвительности гротеск, а второй — абсолютно прямое, почти публицистическое высказывание.
Радикально переосмысливший классическую комедию, лишивший ее успокоительного и морализаторского хэппи-энда Тальхаймер сделал игрушечного мольеровского «обманщика» устрашающим религиозным фанатиком, в чьих устах и Нагорная проповедь звучит как прямая и явная угроза. Безжалостно сократив и уплотнив канонический текст, Тальхаймер вместе с неправдоподобными, лучшими в мире актерами в серии их убийственных выходов, в корчах и судорогах живописует распад благородного (разве что у Мольера) семейства, зло пародирующего сразу «все счастливые семьи».
Тартюф, в фигуре которого дьявольского столько же, сколько божественного, выступает в функции ангела-истребителя, соблазнителя, провокатора и — спасителя, как лягушка, раздувающегося от важности исполненной им миссии по принесению в этот лучший из миров меча, но не мира.Парадоксальный спектакль Тальхаймера разворачивается в клаустрофобски замкнутом, сжатом пространстве куба, неспешно поворачивающегося, когда у персонажей окончательно съезжает крыша и уходит земля из-под ног. Соответственно переворачивается и крест, украшающий декорацию на тех же правах, что и кресло. Ровно этот же трюк совершенно на свой лад, в форме политического спектакля-диспута, проворачивает в "(М)ученике" Кирилл Серебренников: в перевернутом мире современной российской школы внезапно обретенная «религиозность» может обернуться только чем-то глубоко противоположным христианству. На декорацию в этом спектакле, возможно, проецируются те же самые библейские цитаты, что в виде наколок украшают идеальное, без грамма жира, тело Тартюфа (выдающийся Ларс Айдингер). Их безостановочно в оголтелом раже вываливает «на публику» испытавший религиозное просветление простой российский подросток Веня (Никита Кукушкин). Однако, подлинным героем спектакля, адаптировавшего к нашим реалиям немецкую же пьесу Мариуса фон Майенбурга, становится его оппонентка — школьная биологичка, проводник научного/светского мышления и по-прежнему революционной в России теории Дарвина. По всем законам реализма зло должно подмять под себя героиню-одиночку Виктории Исаковой. Но биологичка прибивает гвоздями к сцене свои модные кроссовки New Balance и спокойно говорит коллегам по учительской, что никуда не уйдет, поскольку это ее место. Без истошных воплей, слез и соплей, приватизированных ее неожиданно уверовавшим учеником.
Убедительные положительные герои, насколько я понимаю, в современном театре встречаются так же редко, как и в кино — этим смежным видам искусства куда больше удается живописание полного и окончательного падения человечности, нежели редкие ее взлеты. Главный смысл и достижение "(М)ученика" — именно в явлении такого героя. Положительная героиня Исаковой не придумана режиссером и актрисой, а точно выхвачена из текущей российской жизни, в которой она существует — пусть и в виде белой вороны. В мире спектакля «Деменция» (театр «Протон», Будапешт) интересного венгерского режиссера театра и кино Корнеля Мундруцо даже такого робкого намека на «позитив» искать не стоит, но винить в этом венгерскую реальность я бы не спешил, просто автор явно не в силах выбраться за рамки уже освоенных им летальных сценариев: состояние своей не самой неблагополучной восточноевропейской страны он описывает, в который раз прибегая к образам разваленного, проданного и купленного пост-социалистического дурдома.
Константин Богомолов в своем разухабистом и отвязном «Борисе Годунове» (театр «Ленком», Москва) тоже как будто остается в рамках привычных этому постановщику экстремальных сценических форм, однако эстетика «капустника на крови», которой он владеет как никто и которая доведена в этом спектакле до логического предела, настолько соответствует рассказываемой истории — а это, извините, История Государства Российского, - что никаких вопросов не возникает. Трагедию Пушкина Богомолов превращает в глумливый фарс — а как прикажете, если вечно безмолвствующий народ продолжает век из века наступать на одни и те же грабли?
Но если говорить о совпадении формы и содержания, то настоящий шедевр здесь — спектакль «Дыхание» Кэти Митчел («Шаубюне», Берлин). Типовые интеллигентские разговоры о перенаселении земли, о неизбежной экологической катастрофе, сортировке мусора и т. п., которые ведут типовые герои-европейцы на протяжение всей своей уложенной в короткий спектакль типовой жизни, происходят под активное верчение ими педалей велосипеда. Таким образом персонажи-интеллигенты не просто сотрясают воздух, а производят, наконец, что-то полезное. Энергию, которой сами освещают себе сцену. И экологически чистый, беспримесный концептуальный театр.
ЕЩЕ КОЛОНКА АВТОРА
Сатурн наш
На экраны вышел научно-фантастический блокбастер «Интерстеллар» Кристофера Нолана
Когда вам в следующий раз расскажут о Голливуде, как о фабрике, где штампуют безмозглую ахинею для детсадовцев и слабоумных, посоветуйте этим людям посмотреть новый фильм автора «Темного рыцаря» и «Начала» Нолана. Для полного уяснения сюжета этого высокотехнологичного, высокобюджетного научно-фантастического боевика зрителю неплохо хотя бы в общих чертах быть знакомым с теорией относительности Эйнштейна, ну и вообще разбираться в вопросах преодоления гравитации, «черных дыр» и тому подобной теоретической физики (читайте далее)