О трудном пути картины на экраны страны и роли церкви и государства в ее судьбе режиссер рассказал в интервью Business FM
Часть 1
Часть 2
В кинотеатре «Москва» 13 октября состоялся специальный показ фильма «Матильда» от Business FM. После сеанса режиссер Алексей Учитель в интервью обозревателю радиостанции Евгении Смурыгиной рассказал о психологическом давлении, радостных событиях, связанных с картиной, больших ожиданиях от проката, новом фильме о Викторе Цое и отношении к делу Кирилла Серебренникова и деятельности Натальи Поклонской.
Мы с вами в прошлый раз беседовали в феврале, на Берлинском кинофестивале, когда фильм еще не был готов, а ваши взаимоотношения с Генпрокуратурой — вы тогда в нашей беседе их назвали именно взаимоотношениями — только начинались, и ситуация с госпожой Поклонской не была такой острой. Как изменилось ваше внутреннее состояние с тех пор и чувствуете ли вы себя в безопасности, например, прямо сейчас?
Алексей Учитель: Тогда была ситуация почти игрушечная по сравнению с тем, что за последнее время произошло. Очень сильно все изменилось: и активность наших противников и недругов, и произошли не только проверки Генпрокуратуры, но и казначейства, МВД и еще не по одному кругу. Проверки продолжаются до сих пор, уже, по-моему, по третьему разу. К сожалению, шлются депутатские запросы. Несмотря на ответы о том, что ничего не найдено, все это продолжается и продолжается. Кроме того, возникли организации, которые начали уже помимо словесной и проверочной деятельности активно вмешиваться и угрожать. Сначала в письменном виде были угрозы кинотеатрам и нам лично, затем это превратилось в конкретные действия. Не буду перечислять, но было несколько случаев, когда и машина врезалась в кинотеатры, и поджигали автомобиль нашего адвоката и так далее.
Произошло очень много и продолжается до сих пор.
У вас же нет охраны? Вы, например, сегодня на показ приехали без секьюрити?
Алексей Учитель: Мне предлагали на всякий случай. Я категорически отказался, и у меня охраны нет. Я сам езжу за рулем. Нет, я не чувствую себя в безопасности, поскольку мне открыто угрожали и говорили, что переломают мне руки и ноги, эта организация «Христианское государство». А другая организация, я не помню ее название, которая тоже выступает против нас, предлагала, наоборот, свою охрану. Не знаю, по каким соображениям. Они знают, что на меня нападут? В общем, это все малоприятно, мягко говоря, потому что есть еще близкие люди, коллеги. Все это, конечно, психологически давит. Но сейчас ситуация двоякая, если говорить о сегодняшнем дне. С одной стороны, хорошо, что арестованы эти люди из «Христианского государства», которые открыто и угрожали, и кое-что уже сделали. Это радостно. Как и то, что две крупнейшие сети кинотеатров, которые отказывались по соображениям безопасности, вернулись. Этому помогло вмешательство МВД и по аресту, и по обеспечению безопасности будущих показов, о чем они уже письменно подтвердили, что будут участвовать. Но есть и неприятные вещи. С неожиданным для меня заявлением персонально выступил патриарх, что для меня особенно неприятно. Мне кажется, когда такого ранга человек, к которому я очень уважительно отношусь, не видя картины, высказывает какие-то претензии об исторических неточностях...
Если мне не изменяет память, слово «Матильда» сказано не было.
Алексей Учитель: Ясно же, о какой картине он говорит. Я не думаю, что есть еще другой прецедент. Я все равно предлагаю патриарху посмотреть наш фильм и самому убедиться, что и как.
Как вы оцениваете позицию церкви в этом вопросе? Ведь церковь признает святым подвигом только последние полтора года жизни царя.
Алексей Учитель: Это тем более удивительно. Святыми, а точнее страстотерпцами Николай II и вся царская семья стали, приняв мученическую смерть, действительно ужасную, но по всем историческим, церковным правилам вся его жизнь открыта. Поэтому не только я, не только кинематографисты, а и раньше и в литературе, и в кино очень часто рассказывали о царской семье, и никто почему-то не возражал против этого. Если говорить про церковь, видели всего два человека из руководства РПЦ.
Кто?
Алексей Учитель: Видел пресс-секретарь патриарха, который высказался, не могу сказать что положительно, но первое, что он сказал, и, кстати, это сначала официально было опубликовано от имени РПЦ, что ничего оскорбляющего верующих в этой картине нет. На следующий день, правда, появилось его же опровержение о том, что это его частное мнение. Это был один человек. А второй был митрополит Иларион, который видел, правда, еще неготовый вариант.
Они сами у вас попросили посмотреть картину или вы их позвали?
Алексей Учитель: Я не помню, как пресс-секретарь, а отца Илариона я попросил посмотреть.
Чтобы они оценили каким-то образом материал?
Алексей Учитель: У нас были взаимоотношения еще и до съемок, и мы разговаривали о картине. Это наши внутренние дела.
Самая свежая новость — это новость о рекламе фильма. Федеральные телеканалы отказались ее размещать. Так ли это, действительно ли вам были возвращены деньги и зачем вам вообще была реклама, если у вас есть Поклонская?
Алексей Учитель: Это неправильно. Поклонская — это не реклама, это некий, скорее, эксперимент, поможет это или нет. Никто не знает, положительный это или отрицательный фактор. Узнали — это да. Но люди должны элементарно узнать, какого числа фильм пойдет в кинотеатрах, и плюс телевизионный зритель — это как бы второй эшелон, который поднимается в кино. Не сразу все бегут. Сначала должны посмотреть, услышать, их должно что-то заинтересовать, тогда они, может быть, сходят в кино. Это не я придумал, все большие фильмы выходят с рекламой. Мало того, не только с рекламой, а с какими-то передачами, на которые приходят актеры, режиссеры и рассказывают о картинах.
Действительно ли вам возвращали деньги?
Алексей Учитель: Нет, это только один канал.
Какой?
Алексей Учитель: Какая разница? Каналы, я уже сказал, здесь ни при чем. Я думаю, что это дело рук тех, кто как раз пытался вообще запретить нашу картину. Я уверен, что это связано с этим. Не будем называть. Другого быть не может. Государство, я считаю, очень сильно помогало фильму и на уровне производства, и в выдаче прокатного удостоверения, никаких препятствий нет.
Как раз министр культуры Мединский вступился за картину и сказал, что прокатное удостоверение отозвано быть не может.
Алексей Учитель: Вы понимаете, все люди, которые говорят о том, что картина такая-сякая, ее надо запретить, они не видели фильма. Все основные противники не видели картину.
Видите ли вы какую-то мотивацию в действиях ваших, назовем их, недругов или вы считаете, что подобные выпады вообще нужно игнорировать?
Алексей Учитель: Нет, их игнорировать невозможно никаким образом. Что у церкви, что у Поклонской или каких-то еще ее сторонников, которых, кстати, не так много, есть только то, что Николай II — святой, трогать его частную жизнь нельзя, что является уже неправомочным и абсолютно невозможным не только в нашей картине, а в принципе. Второе: невозможно запретить нигде фильм, потому что прокатное удостоверение — это не бумажка, а документ, который, когда определенная комиссия его смотрит, означает, что фильм не нарушает ни одного закона Российской Федерации и уж тем более никого не оскорбляет.
Вы могли предположить на старте своей работы, что все обернется именно так, что какие-то люди будут оскорблены историей царя и балерины?
Алексей Учитель: Даже вы говорите неправильные вещи. Это любовь не царя и балерины.
Будущего царя и балерины.
Алексей Учитель: Наследника и балерины. Это абсолютно разные вещи. Когда он стал царем, эта любовь уже была в прошлом, и об этом тоже наш фильм. Но дело не в этом. Я, конечно, ничего подобного не предполагал и объяснял, почему. На уровне сценария, на уровне защиты проекта, которая происходила в Фонде кино, я уже не говорю про съемки, которые очень много освещались, десятки интервью, информационных, теле-, газетных, журнальных сюжетов, где я и все прочие подробно рассказывали, о чем фильм, как и чего.
Кстати, вы правда предлагали писать Захару Прилепину сценарий?
Алексей Учитель: Нет, никогда.
Правда ли, что вы рассчитывали, что императрицу Марию Федоровну может сыграть Мерил Стрип, а Матильду — Кира Найтли?
Алексей Учитель: Правда.
То есть для вас это были референсы. Вы жалели когда-нибудь, что не сложилось или что были какие-то другие наметки, другие возможные кандидатуры?
Алексей Учитель: Нет, я не жалею. Мне кажется, если уже говорить об удачах этой картины, то это актерский состав, который мне удалось собрать, совершенно потрясающих актеров.
Есть определенное количество людей, которые считают, что подобная трактовка недопустима и что художникам следует искать других персонажей. Сложившаяся ситуация каким-то образом повлияла на вас?
Алексей Учитель: А кто так считает?
Есть некое количество людей, которых глубоко оскорбляет такая ситуация, причем совершенно искренне.
Алексей Учитель: Какая ситуация?
Сама тема, сами персонажи.
Алексей Учитель: Это их личное дело. Я не понимаю только, чем она их оскорбляет. Почему молодой человек, не будучи императором, не может влюбиться? Что тут оскорбительного? Наоборот, это говорит о том, что мы рассказываем историю человека, а не мумии, не статуи и не только о святом.
В феврале, когда мы с вами беседовали в прошлый раз, фильм еще не был готов, вы были на стадии монтажа, не были отрисованы какие-то сцены. Все это время на вас, разумеется, оказывали некое давление. Это как-то повлияло на работу над картиной, вы художественно как-то меняли свой замысел?
Алексей Учитель: Нет. Сейчас иногда раздаются звонки, и меня интересные люди просят показать картину. Я говорю: «С удовольствием, 24-го премьера в Москве, приходите, увидите все». На что мне отвечают: «Да что вы, мы хотим посмотреть авторскую версию». Это поразительно, как у нас работают мозги. Конечно, теоретически могло что-то повлиять, но я уже не раз объявлял тожественно и менее торжественно, что ничего, ни одного слова, ни одного кадра я не поменял в этой картине. Когда мы с вами говорили в феврале и по сегодняшний день, тот монтаж и трактовка, которые я задумывал в сценарии, остаются прежними.
Для премьеры в Мариинском театре, вы сказали, что вы отказались от охраны, но при этом ваши немецкие актеры и польская актриса Михалина Ольшанска не едут в Россию, потому что боятся за свою безопасность. Как вы рассчитываете провести премьеру в театре? Все-таки это сложное мероприятие.
Алексей Учитель: Во-первых, мы провели тестовые просмотры, посмотрев вместе с сотрудниками МВД, как это проходит, в больших городах на обычных сеансах с обычными зрителями. Ни в одном городе... в одном только какой-то был жалкий плакатик и не более того. Поэтому я уверен, что на премьере, где будет много известных людей, меры безопасности будут более тщательные, но не думаю, что какие-то казусы должны произойти.
Сейчас стала возможной уникальная ситуация протестного бокс-офиса, когда даже те люди, которые не собирались смотреть фильм, потому что они не целевая аудитория подобного проекта, собираются купить на него билеты. Все-таки большие сети возвращают себе фильм. На какие сборы вы рассчитываете?
Алексей Учитель: Ожидания большие. Судя по тому же интернету и первым тестам, показам, мгновенно раскупались билеты.
Какой у вас итоговый бюджет?
Алексей Учитель: Вы хотите прямо сейчас цифры?
Если это открытая информация.
Алексей Учитель: Нет, она не закрытая, просто мы только сейчас сдаем все документы. Около 15 млн долларов, как и было заявлено ранее. Были какие-то сумасшедшие цифры, непонятно откуда взявшиеся, — 25 млн, 50 млн, но реально это 15 млн.
Кроме «Матильды» еще одна важная культурная новость последних, наверное, шести-семи месяцев — это ситуация, которая продолжает разворачиваться вокруг Кирилла Серебренникова. Он, кстати, тоже уже начал работу над фильмом про Цоя, здесь вы тоже идете в некой параллели. Вы следите за этой ситуацией?
Алексей Учитель: Конечно. Я поддерживаю, стараюсь это делать в меру своих возможностей. Я один из поручителей, кто подписывался за то, чтобы его отпустили. Я уже тоже не раз говорил: я не верю, что Кирилл мог хоть один рубль положить себе в карман для того, чтобы сделать хуже своему произведению, будь это спектакль или фильм. Зная его характер и его отношение к тому, что он делает, я считаю, это невозможно. Потому что действительно для многих из нас и фильм, и спектакль — это как близкие люди, о которых надо заботиться и ничего у них не отнимать. Поэтому в личное, так сказать, обогащение Кирилла Серебренникова, то, что ему предъявляется, я не верю. Что там еще финансово происходило — это дело следствия. Я надеюсь, они разберутся, прежде всего, объективно.
Вы сказали после одного из показов «Матильды», что в планах у вас не только фильм о Цое, но и фильм о Шостаковиче, и что тема противостояния художника и власти всегда актуальна. А вы себя причисляете в связи с обстоятельствами к художникам, которые каким-то образом противостоят власти?
Алексей Учитель: Во-первых, я сказал про Шостаковича не «противостояние», а «отношение художника».
Отношение — это еще более корректно.
Алексей Учитель: Нет, дело не в корректности, это реально относится к Шостаковичу. Он никогда не противостоял, но, тем не менее, испытывал разные эмоции, и это очень интересно. Но я не только про это. У него тоже была потрясающая, интересная личная жизнь, и было много испытаний и по этому поводу, не только по творческому. Поэтому мне действительно интересно. Я уж не говорю про блокадный период и Седьмую симфонию. Вопрос, про что делать кино и что выбрать.
Про себя я не считаю, потому что в данном фильме власть и государство мне помогали, я не испытывал никаких притеснений, мне никто не приказывал выбросить что-то, поменять, фильм выходит в прокат. Скорее, меня волнует отношение власти к тем, кто протестует против фильма. В данном случае какие-то позитивные сдвиги есть, хотя, на мой взгляд, госпожа Поклонская как бы позорит звание депутата. Мне странно, что комитет по этике до сих пор не отреагировал на ее высказывания не только по поводу фильма. Но это уже другая история. В последнее время были сделаны шаги — я имею в виду безопасность просмотров, людей, которые как раз открыто угрожали. Раз они взяты под стражу, значит, я надеюсь, там тоже все выяснят и справедливо вынесут решение по их поводу.
Мне больно, что церковь, не видя всерьез картину, пытается ее порочить. Мне кажется, это неправильно. Я понимаю, святой, но надо посмотреть, потому что более уважительного отношения к фигуре в нашем фильме будущего императора, я думаю, трудно найти, и об этом говорят все пока немногочисленные зрители. И чиновники, и представители искусства, культурной элиты первое, что говорят, даже не о том, какой фильм, а о том, что не понимают, о чем разговор, как будто это совершенно разные вещи — отрицательные высказывания и сам фильм. Меня волнует, почему такой компромисс: на телеканалах нельзя показывать ни фильм, ни рекламу, ни упоминать о нем, а в кинотеатрах он будет идти. На мой взгляд, это связанные вещи, потому что это может повлиять на результат сборов. Так что волнений очень много.
Я, конечно, ждал огромных дискуссий по поводу фильма, но когда он выйдет на экран, и готов и к критике, и к каким-то вопросам про исторические неточности, и так далее. К этому я был абсолютно готов. А вот то, чтобы за год до выхода началась такая история, это, конечно, удивительно. Но крайне мало, если не сказать единицы, людей, кто как-то отрицательно отнесся к фильму. Пока.
2017 год, год столетия революции, очень много культурных проектов связаны с этой датой: и выставка «Век Любимова», и множество спектаклей на эту тему. Вы эту историю для себя уже закрыли или продолжаете ее проживать? Может быть, начали читать новую книгу Зыгаря «Империя должна умереть» о том, что предшествовало 1917 году? Или вы уже мысленно в следующем проекте?
Алексей Учитель: Пока это все слишком для меня близко и горячо. Да, наступает такой момент, когда ты начинаешь уходить от этого фильма, но это, как правило, все-таки происходит даже не после премьеры или проката, а когда ты втягиваешься в другой проект. Обычно у меня так. А у меня бывали перерывы не то что большие, но как минимум в год. В данном случае, может быть, сейчас будет чуть меньше, потому что весной я уже начинаю фильм о Цое. Я должен переключиться и влюбиться в других героев.
Если говорить про фильм о Цое, вы уже определились с кастингом?
Алексей Учитель: Нет, я еще даже об этом не думал.
О какой части жизни группы «Кино» будет этот фильм?
Алексей Учитель: Это будет своеобразная картина, о времени после гибели Цоя. Это будет картина о трех днях, когда везли гроб с телом Виктора. Такое своеобразное роуд-муви. Три дня везли на автобусе из Юрмалы в Питер, и в автобусе сидели все близкие ему люди.
Удачного проката и держитесь курса.
Алексей Учитель: Спасибо.